Каюр 2082 - Страница 18

- Может, они сидят прямо средь нас, только невидимы, - сказал очень тихо Коробкин, так что слышать его могли очень немногие. - Ибо понятий о них нет. А с приобретением понятий о них они проявляются и получают существование. Вариант... вариант редукционной версии. Наблюдение приводит к редукции, вызывает к реальности их. Вот только облик...

- Нарушитель может являться в облике кого угодно, - высказался, наконец, Гарин. - Бродяги с уместной репликой, говорящего пса, горящего куста, призрака, черной кошки, поворота судьбы, наворота на вашем интерфейсе. Дух-осведомитель, аналог призрака из готических романов, черт Карамазова, даймон Сократа. И перед судьбоносным для вас событием все эти знаки-намёки-символы активируются.

Вот такими актуальными темами мы и загружали наши еще не замызганные мозги. И однажды - дело было перед выходом Гарина из лазарета - его укусил за ногу черный и доселе не злобный пёс. В первый же день на воле спохватившееся правосудие предъявило нашему Князю обвинение в инициировании собственного убийства. Таким образом, насчет чмольного его опасения, возможно, сбылись. По крайней мере, был предупрежден нарушителем.

Тогда трипы уже были явлением вполне массовым, хотя пик, по мнению аналитиков, еще не наступил. Чтоб вершина этого пика не особенно высоко задралась, и простиралась не столь широко, на эти вылазки был наложен запрет.

Официально посмертные виды интерпретировались как остаточная электрическая активность мозга. Однако откуда бы не исходило запредельное - охотников попутешествовать в потустороннее не убавляется. Россказни лазарей о мирах иных сильно вредят идее физического бессмертия. При нынешней демографии человечество прекратило бы существование, если бы нас не возвращали к жизни. Если бы контролем за смертью и воскрешением не занялась демографическая полиция.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БОЛОТО

Человек умирает только раз в жизни и потому, не имея опыта, умирает неудачно. Человек не умеет умирать, и смерть его происходит ощупью, в потемках. Но смерть, как и всякая деятельность, требует навыка. Чтобы умереть вполне благополучно, надо знать, как умирать, надо приобрести навык умирания, надо выучиться смерти. А для этого необходимо умирать еще при жизни, под руководством людей опытных, уже умиравших.

Тот, кто сумел умереть при жизни, он не проваливается в преисподнюю, а переходит в иной мир.

(О. Павел Флоренский)

Мункар отодвинул от себя недопитый чай.

- Нуте-с, где мой вопросник? - сказал он. - На чем мы остановились? Ага...Вот. Так зачем тебя занесло на это болото?

- Да, - в той же интонации подхватил Накир. - Опишите нам ваш авантаж, и если можно, в живописных подробностях.

- И отпираться не вздумай, - добавил Мункар. - От тебя до сих пор болотом несет.

Неправда. Все запахи с прежним телом остались.

- Лешачиха вскружила голову? - спросил Накир.

Сусанна хихикнула.

- Выйди, - приказал Мункар.

- Вот еще, - возразила она. - Я тоже послушать хочу.

Разумеется, ничего из нижеследующего я им не рассказал. Я догадывался, что им и так это было известно.

01 'ПЛЕНУМ'

Они позвонили мне в номер и попросили о встрече. Представились как Александр Павлов и Александр Петров. Или, если угодно, Алик и Лесик. Я назначил им встречу внизу.

Обычно переговорами с клиентами занимался Джус, мой администратор, но две недели назад я сам отправил его в лазарет - по его настоятельной и давнишней просьбе. За те тридцать лет, что он провел в этом теле, оно изрядно обрюзгло. Покойный любил поесть.

Идентификатор подтвердил, что они именно те, за кого себя выдавали. И выглядели они так же одинаково, как звучали их имена. Лет на двадцать пять, высокие, светловолосые, с выпирающей мускулатурой - как будто эти ребятки собирались подвизаться на поприще сексуальных услуг, но вдруг передумали и махнули в агенты депо. Они особо и не скрывали того, где служат.

Тем не менее они пытались вести себя как юниоры. Может, этого требовало их задание. Однако глаза, лазейки души, выдавали опытность.

- Мы про вас много хорошего слышали, - сказал один из них, Алик. - А плохого почти ничего.

- Ну, вот еще, - заскромничал я.

А Лесик сказал:

- Нам хотелось бы завтра всё осуществить, не возражаете?

Мне же хотелось противоположного: как можно далее оттянуть, а лучше вообще отменить это сомнительное предприятие. Но я себе возразил: собственно, почему? Нет никаких причин. Работа есть работа. За них сам Гартамонов просил. В конце концов, я не одного чиновника на тот свет спровадил, а некоторых - сопроводил. А эти мачо - те же чиновники, пусть и по ведомству правоохранительных органов. Я оставил сомнения и даже попытался азарт в себе пробудить. Подразнить, подергать за органы - когда еще представится такой случай?

- Зачастую, - сказал я, - люди возвращаются оттуда совсем другими. Склонными к перемене мировоззрений, профессий, мест. Умрешь, например, добропорядочным обывателем, а воскреснешь шлюхой или святым. Если вам нравится ваше нынешнее базовое самоощущение, то я не советовал бы вам никаких ходок.

- Так вы каюр или кюре? - спросил Алик. - Будете нам проповеди читать?

- Это стандартная процедура. Я обязан предупредить.

- Мы в курсе, не беспокойтесь, - сказал Лесик. - А что касается самоощущений, то у нас сейчас как раз экзистенциальный кризис.

- И я не связываюсь с Генофондом, - сказал я.

- Почему? - как бы удивился и даже обиделся Лесик.

- Первый раз потерять тело - это как с девственностью расстаться. И хочется, и колется, и полиция не велит. Да и приятного путешествия не получится: опыт нужен. В случае первой смерти еще никому не удавалось далеко зайти.